В начале июля Союз реставраторов Санкт-Петербурга опубликовал открытое письмо, в котором осуждал критику проводимой реставрации звеньев ограды ризницы Спаса на Крови.  С тех пор прошел месяц, однако никаких ответов на это обращение на сайте Союза реставраторов не размещено.

«Градозащитный Петербург» обратился с просьбой прокомментировать ситуацию к художнику-реставратору по металлу, члену Союза реставраторов России Геннадию Вьюнову, одному из экспертов, которые заговорили о некачественной реставрации и тем навлекли на себя обвинения петербургского Союза реставраторов.

— Геннадий, какова, по-Вашему, причина появления открытого письма Союза реставраторов Санкт-Петербурга?
— Это письмо, как мне кажется, говорит о страхе и панике. В Союзе реставраторов крайне боятся открытой дискуссии по вопросам и проблемам реставрации кованых высокохудожественных произведений искусства. Открытое письмо Союза реставраторов, подписанное председателем Шангиной, составлено крайне непрофессионально. Это скорее похоже на истерику, чем на аргументированный ответ специалистов.

В этом письме удивителен хамский, я бы даже сказал, высокомерный тон, которым оно было написано: искусствоведов, художников, историков архитектуры, кузнецов взяли в кавычки. Как это вообще понимать? Как с таким отношением к современным профессионалам-мастерам можно реставрировать произведения искусства мастеров прошлого?

Ещё более удивительно такое хамское поведение в отношении искусствоведов и историков, — ведь именно с исторических справок, поиска архивных документов, иконографии и серьезной научной аналитической работы должна начинаться реставрация памятника. Странно, что председатель Союза реставраторов об этом не знает.

— Как Вы оцениваете те претензии, которые были высказаны в письме?
— Претензии союза реставраторов, прямо скажу, слабые. Меня обвиняют в коммерческом интересе, как директора реставрационной фирмы. Но я, прежде всего, художник-реставратор, профессиональный скульптор, играющий тренер. Всю жизнь я рисую, работаю руками: не только объясняю, как нужно работать с металлом и камнем, но и показываю своим ученикам. На мои замечания к качеству реставрации этих 3 звеньев в письме нет ни контраргументов, ни конструктивных предложений. Складывается впечатление, что Союз реставраторов всеми силами пытается защитить закрытый рынок реставрационных работ, сформированный вокруг бюджетных заказов при КГИОП, от открытой и честной конкуренции. Условия проведения тендеров с ограниченным участием созданы так, что новые фирмы не могут появиться, вместе с ними не могут появиться и молодые, талантливые профессионалы.

— Напомните, пожалуйста, на чем основывается Ваша критика реставрации ограды?
— Критика реставрации 3 звеньев у ризницы в 2017 г. основана на личном опыте реставрации 28 звеньев, ворот, воссоздания императорского вензеля и двух фонарей Ограды Спаса на Крови. Реставрация тогда шла по великолепному проекту 1995 года архитектора Вороновой Валентины Николаевны. Впоследствии, в ходе реставрационных работ, когда снимали первые звенья, методика была дополнена. В дополнении методики от 1996 года расписан весь ход ведения реставрационных работ: с чего нужно начинать разборку звена, порядок операций.

В процессе реставрации 3 звеньев в 2017 г. у ризницы нарушен авторский замысел и технология. Звенья ограды поставлены на гранитный цоколь, хотя должны парить, как занавесь, над камнем.

Это очень легко доказывается – с обратной стороны звена в верхней части к каркасу крепиться скрытый швеллер, который, как гардина, держит все звено и берет основную нагрузку. Детали каркаса, основные валюты подходят друг к другу торцами и скреплены хомутами, — у старых мастеров возможности жестко соединить такой крепеж не было, поэтому все детали звена подвижны. Поэтому такое подвижное, без жесткости, звено было подвешено над гранитом и зафиксировано между столбами с помощью болтового соединения. Когда мы только приступали к реставрации первых звеньев, у многих из них этот конструкционный элемент, швеллер, сильно пострадал от коррозии и не мог выполнять функции гардины. Такие звенья упирались в цоколь и элементы из-за отсутствия в них жесткости выгибались, — некоторые даже выпирали пузырем. Исторический болтовой крепеж был придуман от ветровой нагрузки, — опять же потому, что звено висело над камнем.

Нарушение всей системы крепления, технологического принципа и отрицание этого факта подрядчиком “Стройтехуслуги” говорит о полном непонимании подхода к реставрации этого объекта и непрофессионализме.

Ограда Спаса на Крови – уникальный памятник художественной, инженерной мысли архитектора Альфреда Парланда и художников-специалистов мастерской Карла Винклера. Прежде чем приступать к изготовлению в материале, мастерами Карла Винклера были изготовлены модели для каждой детали ограды. Поэтому все звенья и детали идентичны по размерам.

Как можно было не попасть в пропорции и характер деталей, да еще и перепутать их местами – для меня вообще не понятно. Есть отреставрированные звенья, где с деталей можно снять крой, посмотреть, как деталь должна выглядеть и на каком месте должна быть, — еще раз обратить внимание на то, что отреставрированные ранее звенья висят над камнем. Такое впечатление, что у подрядчика просто отсутствуют глаза.

Выбор цвета также вызывает вопросы. В 1990-х под ободком случайно сохранившейся детали утраченных фонарей был найден образец цвета – темно-серый графит. Отреставрированные звенья были покрашены согласно найденному образцу.

Код образца этого цвета должен храниться в КГИОП, еще он существует в каталоге фирмы ГАММА, там ему присвоено название “Цвет Михайловской Ограды”, и один образец храниться в моем архиве.

Да конечно, спустя 15 лет после реставрации пигмент выгорел под ультрафиолетом, — но покрашенные в серый цвет звенья в 2017 г. выгорят под солнцем вообще до светлого оттенка и будут разительно отличаться. Это тоже нарушение. Подрядчик “Стройтехуслуги” не думает о будущем памятника – как спустя много лет следующие реставраторы будут разбираться с цветом: почему часть ограды окрашена по-другому, какой цвет был изначально. Ведь никакого исторического цвета найти будет уже нельзя. Это совершено противоречит научному подходу.
Все эти нарушения должны быть исправлены. И этого нужно добиваться.
Неудивительно, что люди, считающие себя реставраторами, но не имеющие никакого художественного образования, не видят таких страшнейших ошибок. Более того, пытаются загнать искусство, которое не понимают, в какие-то стандарты, диктовать художникам непонятные бюрократические нормы. В искусстве главное – это гармония.

— Какие, по Вашему мнению, могут сейчас быть предприняты действия, чтобы начать движение в сторону решения проблемы в сфере сохранения кованого наследия?
— Мы думаем над решением этой проблемы. Кованый металл рисовали и делали искуснейшие художники и мастера. Это высокое искусство, что не скрыто от глаз, оно на улице, в публичном пространстве, перед глазами – воспитывает вкус и культуру поколений каждый день. Прежде всего, нужно отделить искусство от общестроительных работ в реставрации высокой крепостной стеной, к искусству должны допускать людей исключительно с художественным образованием, руководить реставрационными работами таких произведений должны профессиональные художники-реставраторы. Санкт-Петербург – город, памятники которого, как памятники вечного города Рима, будут требовать постоянного ухода и профессиональной реставрации. Это проблема не только Санкт-Петербурга, и касается она не только кованого металла, — это Общероссийская проблема, которая требует общественных обсуждений на самом высоком уровне.