Несколько дней назад на портале «Канонер» промелькнула новость о том, что на Миргородской улице согласовали строительство жилого комплекса. И в этом на первый взгляд нет ничего особенного – закон в самом деле позволяет вести на этом месте новое строительство.

Однако близость Тележной улицы, где районная администрация все не может расстаться с мечтой снести пять исторических домов и построить молодежный центр, заставляет вспомнить недавний разговор о возможности отклонения от закона для социально значимых объектов, – в котором чиновники и градозащитники остаются на противоположных позициях, несмотря на оптимистичный пресс-релиз Смольного про то, что градозащитники «согласились».

Тема социальной значимости кажется очень простой, удобной и выигрышной в глазах горожан. Молодежный центр – дело важное. Как и строительство дорог. Как и зеленые насаждения в центре города. И жители верят, что если в паре мест отступить от норм городского закона, то их жизнь станет прекрасной.

Но если мы вспомним историю так называемого 820-го закона, который, в частности, запрещает снос исторических зданий на значительной территории Петербурга и ограничивает новое строительство, мы обнаружим, что подобная норма уже была (тогда исключения могли делаться для объектов, обладающих «особым значением для социального, экономического или культурного развития Петербурга») – ее отменили только в 2017 году, потому что в таком виде петербургский закон противоречил федеральному закону об охране культурного наследия.

Закон, напомним, действует с 2009. И как-то не приходит на ум примеров, когда решение об отклонении от закона было принято для какого-то действительно социально значимого объекта. Зато сразу вспоминается дом Якунчиковой прямо напротив ЗакСа, на углу Мойки и пер. Антоненко, где историческое здание оказалось фактически выпотрошенным под эгидой некой особой социальной значимости (в чем она заключалась, тогда так и не удалось выяснить).

Ранее в этом здании было, в числе прочего, помещение ДК – а теперь в здании по адресу набережная р. Мойки, д. 66, располагается 5-звездочный отель – довольно странно называть подобный результат «социально значимым проектом».

Но даже если сбросить со счетов случаи лукавства инвестора и использования соц.значимости для лоббирования коммерческих проектов (как, например, в этом случае отнестись к проектам вроде «на первом этаже сделаем вход в метро, а остальные 8 – коммерческая недвижимость»?), остается слишком много вопросов к городской администрации.

Понятно, что если такая поправка в закон будет внесена, то первые кандидаты на такое отклонение (читай: отсутствие воссоздания) – это дома на Тележной улице, где администрация Центрального района мечтает видеть молодежный центр, и, разумеется, здание на Ремесленной, 3, которое воссоздать невозможно, поскольку прямо на том месте, где оно стояло, находится теперь въезд на будущий мост.

Понятно, что сохраняемые дома на Тележной приспособить под молодежный центр будет непросто (скорее всего – просто невозможно). Но почему соседний участок на Миргородской, где возможно новое строительство, отдан под коммерческую застройку, если району так необходим молодежный центр? Ведь о том, что он нужен, стало известно не в ноябре 2017 года (а если в ноябре – то тем более непонятно…)

Допустив возможность, когда соц.значимость позволит не восстанавливать дома, мы, во-первых, породим волну сносов там, где их можно избежать (а это почти 100% случаев). А во-вторых, спровоцируем ситуацию, когда все участки, пригодные под застройку, будут проданы инвесторам, а вот под социальные нужды (скверы, поликлиники, детские сады…) пойдут под снос исторические здания, которые станут беззащитны перед «социальной значимостью».

Еще хуже обстоит дело вокруг Ремесленной улицы, дома 3. «Вокруг» – потому что совершенно очевидно, что одним этим домом «социальная значимость» не ограничится. Уже сейчас стройка превратила жизнь жильцов дома 5 по Ремесленной в такой ад, что они готовы бежать из своих квартир. В этом, конечно, видится особый цинизм администрации: с Ремесленной, 3 «по-хорошему» не получилось (здание было снесено на фоне продолжающегося имущественного суда) – теперь жильцов соседнего дома поставили в такие условия, когда они вынуждены сами просить о расселении. Что будет с самим зданием, которое, очевидно, является теперь непригодным для жилья – и столь же очевидно является историческим и не аварийным – пока не знает никто.

На другом берегу Ждановки под угрозой сноса также автоматически оказались несколько исторических зданий – на Новоладожской и Пионерской улицах. Сколько зданий может быть принесено в жертву «соцзначимости»? Опыт показывает, что одно отступление от закона тянет за собой и другие.

И тут тоже картина была бы неполной, если не упомянуть, что не так давно весь Леонтьевский мыс был застроен коммерческим жильем (расчищая место под новое строительство, уничтожили почти все корпуса ситценабивной фабрики Леонтьевых, которая и дала название мысу). Новый бизнес-центр появился и на Пионерской улице, перекрывая возможности для расширения трассы.

Развитие дорожной сети заложено Генплане, о том, что трасса будет строиться, стало известно не вчера и не сегодня. И снова мы видим, что все пригодные для нового строительства территории отданы под коммерческую застройку, а для социально значимых объектов место выделяется по остаточному принципу, еще и с нарушением закона. Несложно предположить, что ожидает город, если такие «отступления» узаконить.

Призываем горожан отнестись критически к бодрым рассказам администрации о том, что именно законы о сохранении наследия мешают реализовывать социальные проекты. Никакого противоречия между сохранением исторических зданий и созданием социальной инфраструктуры нет – просто надо более осознанно подходить к планированию и не передавать инвесторам городскую землю там, где она востребована для нужд горожан.

Юлия Минутина-Лобанова