Тёплый летний вечер. Уставший за день троллейбус, за окнами которого мелькают виды Петроградской стороны. На какой-то момент автор этих строк «прилипает» к стеклу. Что там за зелёная сетка? К счастью, остановка как раз напротив фасада. Читатель, выходим. Да это же Большая Пушкарская, 7. Дом Басевича… В этих «тенётах» его и не узнать.
Лицевой фасад дома Басевича. Фото Ильи Хоничева
Этот дом знают все. Это видный образец петербургского модерна, входящий в список Бориса Кирикова «Сто домов Петербургского Модерна». Однако это не помогает знаменитому зданию, отданному на поругание в числе прочих сотен домов с одинаковой судьбой. Новости последних лет с Большой Пушкарской только плохие: пожар за пожаром. Сколько возгораний пережил дом – уже не сосчитать. Но стены упорно держатся.
Этой стойкостью дом Басевича очень напоминает дом Лялевича. И не только некоторым созвучием фамилий зодчих. Это дома-ровесники (построены с разницей всего в несколько лет), возведённые архитекторами-новаторами по передовым в то время технологиям (которые, к слову, и обеспечили постройкам огромный запас прочности). Только дом Лялевича зрительно «стремится вверх», а дом Басевича «растянут» в ширину. Однако, благодаря выразительной пластике фасада, ничуть не монотонен. Фактурная штукатурка, интересное сочетание углов и окружностей как снаружи, так и внутри здания (Лялевич прибегал к тому же приёму), чередование классических, трёхчастных и арочных оконных проёмов, треугольный эркер и балкон, оригинальная «разноэтажность» (в центре фасада ритм оконных осей намеренно сбит), выступающие объёмы, просторный балкон-терраса с изящной решёткой (фактически вторая комната, только под открытым небом), вензель хозяина на замковых камнях над окнами и мансарды. Да, это модерн. Со всей его «модерновостью», устремлённой в будущее, в котором недалёк был уже конструктивизм. Который здесь тоже немного прослеживается. Фантазия автора безгранична. Сейчас так уже не строят.
Лицевой фасад. Крупный план
Когда-то это был самый счастливый дом на свете. Ибо ни разу не менял владельца (пока революция не превратила квартиры в коммуналки). Единственным хозяином был Иссахар Исаакович Басевич. Он не просто с нетерпением ждал, когда построят его дом. Он был непосредственным помощником и другом архитектора – Алексея Ивановича Зазерского. Зазерский знал, для кого он строит. И узы дружбы оказались вторым раствором, связывающим кирпичи – дом до сих пор стоит. Можно представить себе долгие обсуждения, жаркие споры и творческий поиск двух передовых зодчих. Всю эту атмосферу впитывали в себя стремительно растущие стены. Проект строительства предусматривал новейшие, но при том экономичные методы строительства. Кирпичную кладку вели с замкнутыми воздушными пустотами в стенах. Это уменьшало вес постройки. На стройплощадке была самая настоящая выставка строительной техники: бетономешалки и прочие механизмы. В стенах уже была скрытая электропроводка. Печей не было – вместо них авторские камины. И сразу же после строительства в дом был проведён телефон. История сохранила его номер – 14-693.
Но при всём при том не забывали о декоре: помимо авторских каминов наличествовали потолочные розетки, наборный паркет, витражи, изящные балюстрады парадных лестниц и мозаичная плитка на лестничных клетках. То есть, при всей своей устремлённости в будущее, дом Иссахара Басевича «опирался» и на классические традиции, став, таким образом, истинно петербургским домом. Жаль, что счастье дома продолжалось всего пять лет… Но об этом далее. А пока…
Пока что за рабочим столом сидят двое зодчих. Живо, эмоционально обсуждают текущую новаторскую стройку. Иссахар намерен открыть в доме свою строительную контору. Целый огромный дом под контору! С флигелями, образующими два классических петербургских двора! Это грандиозный размах. Алексей рад грядущему успеху коллеги и рад помочь. Создатели дома решают, что дворовые фасады тоже будут декорированы. Это будет мощь и красота!
Двое зодчих. Что мы о них знаем?
Алексей Зазерский
Зазерский Алексей. Рождён в 1878-м году. Выпускник и преподаватель Института гражданских инженеров. В настоящем и будущем – архитектор, градостроитель, инженер, изобретатель. Главный инженер Жилсоюза. Член Петербургского общества архитекторов. Организатор и зам. Председателя Объединения архитекторов-урбанистов (АРУ). Автор проекта Палевского жилмассива, один из инициаторов строительства кооперативных домов, проектировщик и строитель первой очереди городского трамвая. Автор Аларчина моста и довольно большого числа зданий и их перестроек в Петербурге и Ленинграде. В их числе – трамвайная подстанция в Дегтярном переулке. Ему будет суждено вступить в народное ополчение и погибнуть в блокадном Ленинграде. Погребён в братской могиле.
Иссахар Басевич
О Иссахаре Басевиче известно чуть меньше. На два года старше Зазерского. Инженер-технолог. Крупных должностей не занимал, но имя его на улицах Ленинграда часто встречалось. Помните люки с металлическими крышками с надписью: «Инженер Басевич С. П-бург»? Одна из таких крышек до недавнего времени сохранялась на перроне Витебского вокзала. Басевич тоже занимался домо- и мостостроительством – он построил для нас 2-й Елагин мост. Покоится на Преображенском еврейском кладбище Ленинграда.
Был женат на Берте Яковлевне, в девичестве Магидсон. Это была мирная, красивая еврейская семья с двумя детьми – сыном Михаилом (1902 года рождения) и дочерью Аидой, названной в честь оперы Джузеппе Верди (1905 года рождения). Миша умер рано – в 17 лет. Аида пошла по этапу…
«Весь Петербург» (далее – ВПб, в 1915-1917 гг. – «Весь Петроград» (ВПг); подробнее см. здесь) на 1904 год (О.III, С. 46) пишет, что инженер-техник Иван Иванович Басевич проживал на Измайловском, 18, указывал себя совладельцем керамического отделения бывшего «ТД Копельманъ». Купеческая книга на 1910 год (С.43) сообщает: «Басевич Иссахар Исаакович, инженер-технолог, веры иудейской, выбирает свидетельства с 1904 г.; жительство – Рождественская часть, 1 участок, 3-й Рождественской ул., д. 26. Содержит строительную контору в доме жительства». По ВПб на 1912 год (О.III, С. 60) Басевич ещё проживает на 3-й Рождественской ул., а по ВПб на 1913 год (O. IV, Стб. 311) уже числится владельцем этого дома. В Купеческой книге на 1915 год (С.97) он указан как содержатель артели рабочих строительных работ в доме жительства (Б. Пушкарская, 7). В ВПг на 1917 год (О.III, С. 47) Басевич – владелец строительно-технической конторы, располагавшейся в новом доме (О.II, С. 1337) и штамповочной фабрики, находившейся на Дровяной улице, в доме № 9 (О.II, С. 1577).
Несколько лет назад в Центр Петербурговедения библиотеки им. В.В. Маяковского пришло письмо от внучки архитектора. «На Большой Пушкарской, д №7, на моих глазах погибает дом, который строил для семьи мой дедушка Басевич И.И. Мне, старому, но неравнодушному человеку, больно смотреть, как он горит и горит. Я в книге В.Д. Привалова «Улицы Петроградской стороны. Дома и люди» прочитала, что мой дедушка активно участвовал не только в строительстве, но и в проектировании дома. Мой дедушка умер в 1934 г., мне было 5 лет, семья наша вся распалась, умерли и репрессированы. А моя просьба к В. Привалову, к которому иначе не могу попасть, сообщить источник его информации о дедушке, о котором я только в раннем детстве слышала много хорошего, как об инженере-строителе. Он много строил. Это очень погреет меня и мою семью. О себе пару слов: я инвалид 1 группы, не ходячая много лет, но компьютерная. Высшего образования получить не смогла, техник-строитель, но ушла на пенсию из ПИ-1 в должности ведущего архитектора. Я 1928 года рождения. Спасибо. Марианна Петровна Гусева (Басевич)».
Валентин Дмитриевич Привалов откликнулся на просьбу внучки зодчего и предоставил ей ту информацию об Иссахаре Исааковиче, которую я изложила выше.
Иссахар Басевич не дожил до разгара «Большого террора». Однако террор этот задел его дочь Аиду. Она была несколько раз осуждена и выслана, потом получила 10 лет лагерей. После мучилась, скиталась, и была реабилитирована только после смерти Сталина. Дружила и шла по одному делу с Лидией Чуковской (дочерью писателя Корне Чуковского). Трижды была замужем, и трое мужей погибли в лагерях. И вот, спустя десятилетия, последние осколки семьи Басевичей по крупицам собирают информацию о предках. Наследие Басевича до сих пор не изучено, а дом без судов и следствий «приговорён» к многократным пожарам и доведению до сноса путём оставления в опасности.
Счастье дома кончилось в 1917-м. «Конторский» дом переоборудовали в коммунальное скопище, а одну из квартир (№ 14) в 1927-м году занимали детские ясли завода «Светоч», рассчитанные на 25 детей.
Коммуналки здесь были громадными. Самих квартир не так много, но все до жути многокомнатные. Конечно же, для людей такое житьё было мучением. Поэтому и мало кто любил своё жильё – большинство «коммунальных узников» его с радостью покинуло. Обещанный капитальный ремонт 1988 года так и остался несбыточной грёзой. Расселили дом Басевича после первого большого пожара, «по аварийности». Сначала сгоревшую часть (пострадало три этажа), потом и весь дом. Опустел он в 2013-м. Последние несколько жильцов в пустующих стенах ещё держались, ставили на лестницах решётки, но всё же переехали. Дольше всех продержались магазинчики и художественные мастерские. К слову, один из магазинчиков до сих пор работает. Непонятно, откуда он получает электроэнергию. Одним словом, жизнь теплится в маленьком уголке. Дворы завалены обломками, досками, балками после очередного пожара. Одно из окон заклеено крест-накрест. И вздрагиваешь: какое время на дворе? Неужто опять война? Пространство пахнет гарью – очевидно, её запах отсюда не выветривается. На фоне неба – искорёженные, изломанные пожарными мансарды. Точнее, их остатки. Не то ещё силуэт, не то уже пунктир…
Сколько же детей бегало в этом дворе, сколько взрослых ходило? Откуда-то из памяти возникает детский смех и крик, задорный лай собак, обрывки разговоров… Этот двор – целый город. Только опустевший.
Двор дома
А дальше, выше…
Балконы, терраса и интерьеры
Пуст и холоден дом Басевича. Громадные коммуналки, опустев, кажутся бесконечными. Темно, пыльно. Путь по лабиринтам коридоров преграждает ещё не успевшая сгореть сломанная мебель. Вещи раскиданы, как после обыска или срочной эвакуации. Так спешно пытались покинуть этот дом жильцы. А после «антуража» добавили мародёры. Каминов нет, витражей нет. Розетки лежат на полу или болтаются «на ниточках» проводов. Всё это там, куда ещё можно пройти. Дальше – страшное, чёрное, сгоревшее… В идеальной сохранности только лестницы с мозаичной плиткой. На ступеньках одной из них – в спешке брошенное ёлочное украшение. Праздник кончился…
Праздник кончился
Меня всегда интересовало: о чём думают люди, покидая дом? И что они ощущают, читая в новостях о его бедствиях? Ответ я нашла на сайте «Ситиволлс». Пишет А. Столыпин, один из последних жильцов (12 мая 2016 года):
«Вот мой дом.
С самого раннего детства. С самых первых шагов. Почти с самого рождения.
Мой дом и дом моей семьи. Мама и папа. И бабушка. Она жила отдельно — угол Герцена и Невского. А к нам она приезжала на троллейбусе номер один. Остановка была у самого моего дома. Потом во двор, а потом и во второй двор.
И на третий этаж. Пешком. Лифт был, но он не работал. Никогда. Его пристроили к дому в семидесятые и он не захотел работать. Или дом не захотел. Лифт был чужеродным для северного модерна.
Сколько всего было в этом доме.
Первые шаги. Первые слова. Первый класс. Первая любовь. Первый курс моего института. Первая разлука. Первая брачная ночь (и это тоже было в моей жизни, не стоит иронизировать). Первый год существования моей уже семьи. Первый раз привезли первую дочь к бабушке и прабабушке. Всё первое, первое, первое — там.
И сколько всех в нём бывало…
Весь свет Советского Спорта — когда папа был молод, он очень любил большие компании. Огромное количество его и маминых друзей-артистов. Артистов театра, кино, и балета.
А когда я вырос, то в этом доме перебывал практически весь рок-н-рольный мир СССР и огромное количество моих друзей-художников. Я даже не смогу всех перечислить.
Это было давно.
Нет ни папы, ни мамы, ни бабушки.
Теперь вот и дом почти умер.
Очень странное у меня ощущение. Я перевёз маму из этого дома одной из последних. Почти никого не осталось. Перевёз пять лет тому назад с чувством облегчения.
Я всегда с большим трудом и каким-то содроганием проезжаю мимо по Большой Пушкарской — на дом тяжело смотреть.
Но когда я наткнулся на этот сайт, у меня так заскребли кошки на душе, что и не передать.
Я не хочу и не смогу войти в него ещё раз.
Но я никогда в жизни не забуду свой первый в жизни адрес и номер телефона:
ЛЕНИНГРАД, ул. Большая Пушкарская, дом 7, квартира 59.
Тел.232 19 66».
Хорошая новость за последнее время лишь одна – дом наглухо заколочен.
Что же ждёт этот величественный дом, который, пусть и серьёзно пострадал, но и ныне готов после ремонта принять жильцов?
Не разглядеть будущее за мутно-зелёной сеткой.
Сетка: будущего не разглядеть
Поначалу у администрации города были планы отдать дом Басевича под программу «Молодёжи – доступное жильё». Но в планы вклинился Борис Эйфман – известный балетмейстер. В ноябре 2014-го года он обратился к губернатору с письмом, содержащим просьбу о передаче дома под интернат Академии танца Эйфмана. Но дело так и замерло. Ничего не слышно. Раздумал, наверное…
В марте прошлого года житель Петроградской стороны Александр Кобринский, будучи депутатом Законодательного Собрания Санкт-Петербурга, обращался в прокуратуру и к вице-губернатору Игорю Албину с просьбой защитить дом и выяснить причины постоянных пожаров. Также он просил дать поручение сотрудника Жилкомсервиса законсервировать дом и распорядиться о включении его в список программы «Молодёжи – доступное жильё». Но в новом созыве Кобринский лишился мандата, и число рычагов давления у него заметно поубавилось. Правда, дом всё-таки законсервировали. Впрочем, пожары продолжаются. Откуда лезут поджигатели? Это загадка.
Возможно, её разгадает страж дома Лялевича Игорь Ланкинен, собственноручно, не дожидаясь жилконторы, заделавший последний лаз. «Они очень похожи, эти дома, – говорит Игорь. – И я просто не могу остаться равнодушным. Могу сказать, что дом Басевича – это второй мой дом».
А ответственные лица про дом, похоже, попросту забыли. По мнению властей, четыре года после расселения – это ещё немного. Однако в опустевшем доме время идёт иначе, чем снаружи.
Очевидно, власти ждут. Когда участочек «созреет» на снос. Чтобы с радостью передать его очередному алчущему многоэтажки застройщику. Только вот до необратимой аварийности там очень и очень далеко – мы знаем, что дом был построен с колоссальным запасом прочности. Но никому, кроме градозащитников, не нужен этот запас. Танцуют в доме пламя и пыль, а в двух словах дом Басевича можно назвать так – немощная мощь.
Дом Басевича. Печальный этюд
Градозащитный Петербург 