«Расселёнбург» – самый настоящий город. В нём есть Кремль, есть баня, в которую мы ходили в прошлый раз. А сегодня мы посетим музей. Самый настоящий расселёнбургский.
Мы держим путь в Музей Безалаберности. В котором нет ни одного экспоната – все унесены мародёрами. И теперь экспозиция этого музея – сами стены. Которые наилучшим образом раскрывают суть названия нашего культурного учреждения. Музей наш молод – открыт около пяти лет назад. Но экспонаты эти могут исчезнуть.
Выйдя из бани на «Нарвской», мы возвращаемся в метро. Проезжаем одну станцию: наша – «Балтийская». Выходим на набережную Обводного канала и получаем некоторый «культурный шок». Вдоль набережной стоит длинная постройка без крыши.
Здания стоят без кровель. Вид чердаков.
Ниже она затянута фальшфасадом. Приметы верные – нам явно сюда. Да, именно: наш адрес – набережная Обводного канала, 175/Лермонтовский проспект, 57-59. Это бывшие военные склады. Теперь здесь наш музей.
Музей безалаберности. Виды с набережной и с проспекта.
Сворачиваем с набережной на Лермонтовский проспект и видим второе, сильно сгоревшее здание нашего архитектурного комплекса. Оно точно такое же, как первое, но в куда более худшем состоянии. Третье, более позднее (либо историческое, перестроенное в советское время с намёками на конструктивизм) находится за забором, во дворе. Забор неопрятен, по всей своей длине заклеен афишами и несанкционированной рекламой. Весь этот мусор свисает с него, как лохмотья с нищего. Мусор лежит и внизу: похоже, дворник чурается эти мест. Картину дополняют пустые выгоревшие окна и опалённые пламенем деревья, обрывки колючей проволоки, деревья и трава на открывшемся взору посетителя музея чердаке. Летом здесь настоящий воздушный сад – пышные заросли кипрея. Кипрей «оккупировал» и дворовое пространство, здесь (как всегда на гари) он очень пышен. При желании можно заготовить чай, но, учитывая «шаговую доступность» крупной транспортной магистрали, советую воздержаться.
Широкий прямоугольный двор с остатками бывшего фонтана, скрытыми под валяющимся под ногами мусором и автомобильными покрышками. По бокам – два одинаковых длинных здания, в центре – маленький «флигелёк». Замыкает периметр каменный забор с крошечной «сторожкой».
Практически везде уже побывал огонь. Один большой корпус изнутри уже выжжен: осталась лишь чудом уцелевшая, но обугленная «сетка» из балок и остатков перекрытий.
Один из корпусов изнутри уничтожен огнём.
Но самое ценное, оставшееся внутри – это очень интересные металлические тонкие колонны с интересными гранёными капителями, соединяющие пол и потолок. Это благодаря им после страшного пожара здание не сложилось, как карточный домик.
Металлические колонны в зданиях.
В другом корпусе ещё сохранились «приметы времени»: потолки, полы, каркасы стеллажей, старинные деревянные ставенки и кованые дверные запоры, круглые металлические печи, деревянные и каменные лестницы. И такие же колонны, только окрашенные. Есть ещё и другие колонны – деревянные (деталями подробно можно полюбоваться в блоге «Живого города»).
А под ногами уже лужи, критическая сырость внутри. Долго ли простоит всё это, когда у здания совсем нет кровли? Причём здесь она уничтожена не пламенем, а унесена покинувшими стены хозяевами.
Внутри уцелевшего корпуса.
Как уже было сказано, музею нет ещё и пяти лет. Открылся он в апреле 2013-го. Тогда, когда военные, которым и принадлежал комплект построек, спешно ушли с объекта, уведя с собой охрану. А заодно «прихватив» с собой кровлю и оставив уже бывшие свои склады не законсервированными. Градозащитники видели, что у складов разбирают кровлю. Подумали, что собираются менять. Однако «меняли» её слишком долго, и активистское сообщество забило тревогу. Уже через месяц после ухода военных здесь случился разрушительный пожар. Огонь охватил площадь в 1,35 тыс. кв. метров. Администрация Адмиралтейского района не смогла ответить на вопрос СМИ о собственнике объекта. А хозяевами почувствовали себя здесь бродяги и мародёры, традиционно «раздевающее до костей» (точнее сказать, до балок) каждое не закрытое заброшенное здание.
Вопрос консервации стал ребром. После написания пачки писем в различные инстанции автору этих строк удалось попасть на приём к главе Администрации района (Адмиралтейского) Светлане Штуковой. Светлана Викторовна дала экстренное распоряжение – и вечно поваленный «деревенский» дощатый забор, совершенно неуместный на Лермонтовском проспекте, был заменён ограждением из профнастила. А вход «намертво» законсервировал Жилкомсервис № 1 Адмиралтейского района. Он не имел к объекту отношения, но руководитель района может многое… Короче говоря, доступ бродягам был перекрыт.
Дальше – больше. Пожары прекратились, но комплекс надо было срочно кому-то «пристраивать». Этот вопрос решился довольно быстро: уже в сентябре склады были переданы литературному музею «XX век». Это музей Михаила Зощенко. Сотрудники этого учреждения увлечены своей работой, полны энтузиазма. Музею тесно в одной мемориальной квартире, он явно хочет «расширить рамки» в соответствии со своим названием. Конечно же, передачу комплекса они восприняли с энтузиазмом, начали планировать экспозицию… «XX век» – не Эрмитаж, доход у него, мягко говоря, во много раз меньше. Музей «по сусекам наскрёб» на фальшфасад, приложил свои усилия к консервации и стал ждать бюджетной помощи: денег на восстановление нужно было немало.
Шли месяцы, складывались в годы. Движения на объекте не было. Перед сдачей этого текста в номер в редакцию поступила информация о том, что склады у музея отобраны. Автор решила проверить этот тревожный факт и набрала знакомый номер…
К сожалению, тревожная весть подтвердилась. «По поводу складов обращайтесь в ЦВЖ «Манеж», – вздохнула, разведя руками, директор «XX века» Наталия Арефьева. – У нас их действительно отобрали. Помочь уже невозможно: вопрос решён… А нам так нужно дополнительное помещение…» Надежды рухнули. Одни так и продолжат тесниться, а другие будут шиковать…
Пока верстается эта публикация, наша редакция отправляет запрос в городской Комитет по культуре. Мы поинтересуемся планами на использование комплекса и сроками начала работ (в том числе и консервации кровли). Ещё пять лет – и постройки могут обветшать, будучи беззащитными перед дождём и снегом. Что будет тогда? Эти здания – не памятники, хотя складской комплекс образует панораму набережной и как нельзя сочетается с «соседями» – комплексом Измайловских провиантских магазинов работы самого Василия Стасова, располагающихся на том же углу набережной, но с другой стороны проспекта. «Наши» склады более поздние (середины – конца XIX века), но при их возведении неизвестный зодчий ориентировался на окружающую застройку (сейчас архитекторы не могут похвалиться таким умением и уважением к архитектурной среде).
К Провиантским магазинам со стороны проспекта примыкает знаменитое Николаевское Кавалерийское училище, которое окончил Михаил Юрьевич Лермонтов (в его время оно было известно как школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров). Правда, поэт учился не здесь (училище находилось тогда там, где сейчас заседает Законодательное собрание). Но, как пишут источники, культ Лермонтова в училище сохранялся всегда. «К 1914 году в «курилке» — в новом училищном здании на Ново-Петергофском проспекте, где поэт отроду не бывал — сохранялась и охранялась так называемая «Лермонтовская черта»: линия, проведённая шпорой юнкером старшего курса («благородным корнетом»), которую юнкер младшего курса («сугубый зверь») не имел права переступать. Все, включая преподавателей, знали, что черту провёл сам Лермонтов…» (по материалам Wikimapia).
И памятник поэту стоит именно на Лермонтовском (бывшем Ново-Петергофском) проспекте. И смотрит на происходящее с тоской. В бывшем торжественном зале училища торгуют мебелью – одно из зданий превращено в третьеразрядный, неряшливый «торговый комплекс», больше напоминающий провинциальный рынок. А ведь именно отсюда ровно сто лет назад выселили музей Лермонтова… Поэт, уже увековеченный в бронзе, на это тоже смотрел…
А что бы увидел Лермонтов, если бы побывал здесь в свои юнкерские времена? Какова история места?
Она загадочна и этим интересна.
Фото 10. Панно станции метрополитена «Обводный канал».
Вот эти места на фотопанно станции метро «Обводный канал». Бравые гусары гарцуют на фоне Провиантских магазинов Стасова. Но, правда, гарцуют на Ново-Петергофском мосту, открытом в 1932-м году. Похоже, здесь, ибо одно из зданий на панно (то, что слева) – явно здание складов, о которых мы сегодня говорим. Корнеты лермонтовского века никак не могли здесь гарцевать. Не только потому, что Ново-Петергофский мост уже советский. Но и по той причине, что его предшественник – мост Штиглицкий, был перекинут через канал уже позже – в 1857-м году. И перила его были явно другими, судя по архивному фотоснимку.
Жаль, что ничего не известно о времени создания этого ценнейшего для нас кадра. Ценнейшего, ибо «наши» склады на нём уже присутствуют. Но точно это уже начало XX века, ибо на нём отчётливо виден и ДК им. Цурюпы, построенный в 1911-м – 1912-м годах в стиле модерн. Скорее всего, это ещё не ДК Цурюпы, а Дом просветительных учреждений в память 19 февраля 1861 года. Точного времени щелчка затвора фотокамеры не установлено…
Впрочем, не будем ругать фотографа, не подписавшего карточку на обороте. Не стоит и критиковать создателя панно в метрополитене. Метро – не музей, и автор явно не претендовал на историческую достоверность. Вдобавок скажем, что именно «вольности отображения» и позволили художнику уместить весь канал на трёхстах шестидесяти метрах. Художнику удалось точно показать память этого места – оно военное. Этот район назывался Ротами, здесь квартировал Измайловский полк. Мы уже знакомились с историей этих улиц, когда рассказывали о доме Крутикова. Остаётся лишь добавить, что во времена Лермонтова дома Крутиковых ещё не было, а местность была именно военной – мещанам и купцам участки ещё не раздавались, а вместо привычных нам ныне домов стояли армейские казармы. Ко времени появления военных складов картина была уже иной – практически такой же, как сейчас, но без некоторых «поздних» домов в стиле модерн, и, конечно, без «точечной» советской и постсоветской застройки.
Посмотрим на старую карту. План Савинкова 1832-го года. Ни одного моста ещё нет. На месте наших складов – Измайловский плац-парад. Если листать эти карты дальше, названия немного варьируются: «Плац», «Измайловское парадное место», но тот факт, что место это было парадным плацем Измайловского полка, остаётся неизменным.
1839-й год. Год перевода школы на Ново-Петергофский проспект. «План Петербурга в царствование Николая I» по-прежнему показывает здесь свободное место. Оно не подписано, но это то же самый плац.
Листаем дальше.
1860-й год, план Паулинского. Плац назван Измайловской площадью, на нём появляются первые, «робкие» сарайчики.
Три года спустя. Временная точка — 1863. Плац уже урезан, причём весьма существенно. Он уже не простирается до Обводного канала, этот участок занимают сараи Измайловского полка. Деревянные или каменные? Может быть, это уже «наши» склады? Или их предшественники?
1875 – на карте (Плане Санкт-Петербурга 1875-го года картографического заведения А. Ильина) уже видны две длинные постройки. По очертаниям похожие на «наши» склады. Таким образом, ввиду отсутствия точной атрибутировки, мы можем выяснить примерное время появления здесь этих зданий – ранее 1875-го года. Третьей, внутридворовой постройки ещё нет. Значит, она более поздняя, хотя, в плане могли быть неточности. Вернее, некоторые небрежности: маленький флигелёк могли попросту не нанести на карту.
Наконец, 1880-й год. «План Петербурга с указанием урегулирования улиц». Две чёткие линии на углу канала вдоль проспекта – это и есть наши склады. Через канал уже (и давно) перекинут Штиглицкий мост.
Пусть кто-то теперь попробует признать эту застройку более поздней!
Шло время, мерно текла вода в Обводном канале. Отзвенели шпоры юнкеров, отстучали копыта их верных коней. Отзвучали фанфары на открытии памятника юнкеру-поэту. Отгремела революция. Выселили музей Лермонтова. Минул двадцатый век, пал Советский Союз. А потом замерла жизнь в складском комплексе напротив. В нём самопроизвольно открылся «музей государственной безалаберности». Быть ли ему настоящим музеем? Время покажет…
«Это — время тихой сапой// убивает маму с папой»,– писал гений XX века Иосиф Бродский. В данный момент каждая секунда этого времени превращается в каплю, тихой сапой убивающую ценные исторические здания.
Градозащитный Петербург 