Французский поэт Шарль Бодлер писал: «Я не могу себе представить красоты, не связанной с несчастьем». Кто-то спорит с этим утверждением эксцентричной творческой личности, но… Все споры стихают при виде особняка Веге. Здесь данное высказывание неоспоримо. Пожалуй, самый красивый особняк в городе находится на грани утраты. И его не спасти, потому что хозяин не спешит его спасать и не показывает никому: вдруг люди увидят правду?
А правда страшна. Это случай, когда кариатиды уже не держат доверенную им твердь. Они рушатся. Одним словом можно сказать – катастрофа.
Октябрьская набережная, 38. Неприметная промзона, перегороженная, как баррикадой, высоким забором ЗАО «Пигмент». За этим забором не сразу и заметишь фасад роскошного особняка последнего рачительного хозяина завода. Нынешний хозяин тоже процветает: «Пигмент», как хвалится его интернет-сайт, является крупнейшим производителем и чуть ли не мировым лидером производства лакокрасочных материалов и строительных красок. Как пишут на том же сайте, это мощный холдинг, «обладающий всеми необходимыми ресурсами».
Однако, очевидно, не всеми. Не хватает у солидного предприятия денег на охрану культурного наследия. Компания губит особняк. И ведёт себя по принципу «ни себе, ни людям». Посему любой градозащитник воздержится от приобретения продукции «Пигмента» – проголосует против рублём. Вот если бы хотя бы копейка с каждой банки краски шла на восстановление былой роскоши – тогда эти краски покупали бы весьма охотно. Могло бы ведь предприятие, если уж не хватает у него денег, устроить благотворительную акцию – написать на каждой банке простые слова: «3% средств с этой банки пойдут на восстановление особняка Веге». Уточнять тут ничего не надо – этот особняк знает, ужасается его состоянием и тревожится за него практически весь город. И эти банки моментально «смели» бы с прилавков только ради возрождения особняка. Но не шевелится «пигментовский» менеджмент. Молчат пиарщики и маркетологи. Похоже, им и без креатива неплохо платят, а до наследия дела нет. И до репутации компании тоже.
Ни до репутации, ни до памяти. Ведь этот особняк, можно сказать, корпоративная память. У пиарщиков «Пигмента» хватает совести писать на сайте, что предприятие основано в 1839 году. Похоже, этой датой гордятся: престиж, традиции… Вот они, традиции. От самого завода ничего не осталось, кроме несчастного особняка и ещё одного исторического корпуса – печного цеха с фабричной трубой. Его площадь – 7500 квадратных метров. Когда-то это был ультрамариновый цех со сводчатыми потолками, где должны были сохраниться (существовали исторически) оригинальные опорные металлические конструкции на заклёпках.
«Пигмент», получивший такое название после революции – это бывший Киновиевский Ультрамариновый завод. Основал его в 1876-м году промышленник Георгий Иванович Веге, немец по национальности. Он купил в Петербурге фабрику и развернул производство. В 1890-м году Георгий Иванович возводит прямо на территории завода (работа рядом с домом была мечтой во все времена) личный особняк в стиле эклектика по проекту неизвестного (неустановленного) архитектора. А вокруг шумел завод…
Это был первый в России завод по производству ультрамарина. До этого его завозили исключительно из-за границы. Сама же фирма «Пигмент», частью которой был и Киновиевский завод, была основана задолго до этого – в 1839 году, когда уроженец Ярославской губернии Иван Васильев открыл на Резвом острове завод по выпуску лаков, олиф и красок для Балтийского судостроительного и Путиловского заводов. Далее последовало открытие товарищества «Маркс Людвиг, Стерницкий Адольф» в 1858 году, Торгового дома «Вебер Карл» в 1867 и Киновиевского завода девятью годами позже.
Своё название завод получил благодаря расположенной неподалёку Киновии Александро-Невской лавры – загородного архиерейского хозяйства с небольшим монастырём. Оно существовало здесь с 1820 года. Хозяйство использовалось для размещения больных и престарелых монахов, которые находились на полном обеспечении монастыря.
Дела у Веге быстро пошли в гору: завод был очень успешным и по-настоящему процветал в конце XIX века. В 1896 году Киновиевский Ультрамариновый завод участвовал во Всероссийский промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде, где был удостоен высшей награды – права размещать Государственный герб – за «выдающееся качество и производство продукта». Очень скоро «русский немец» затмил французов – основателей и лидеров выпуска данной продукции. Завод «Братья Дешан» не выдержал конкуренции и закрылся. Также Веге был «добрым хозяином»: современники говорили, что он создал самые лучшие условия для своих рабочих. Революции он не застал – дожил до 1912-го года. После его смерти завод по наследству отошёл к его сыну – Роберту Георгиевичу, полковнику. Это его домом с атлантами мы любуемся на углу Крюкова канала и проспекта Римского-Корсакова. У отца – кариатиды, у сына – атланты. Интересное совпадение вкусов… (взято отсюда и отсюда).
Георгий Иванович Веге и его достижения. Фото из группы «ЗНАЙ». Гид по спальным районам Петербурга» и с портала «Сitywalls.ru».
Роберт владел особняком всего пять лет. Потом неблагодарные рабочие всё-таки воплотили в жизнь ленинский лозунг «Заводы – рабочим!» Предприятие национализировали, особняк долгое время использовали под административные цели. Внутри ещё недавно пачками валялась документация, старые корочки удостоверений, бланки пропусков, журналы избирательного участка, а в одном из залов мокла и плесневела редчайшая техническая библиотека.
Сейчас попасть в особняк практически невозможно. Территория «засекречена» – проход по пропускам. Интернет переполнен страшными рассказами о злобных охранниках предприятия, о том, что порой они действуют коварно: пропустив людей внутрь, на выходе «засвечивают плёнки» (заставляют удалить фотоснимки из камер) и вызывают наряд полиции. Не так давно та же охрана приноровилась зарабатывать на особняке (опять же не выделяя на его восстановлении ни копейки). За проход в здание брали по пять тысяч «с носа». Но в сети пошёл шум, кто-то пригрозил «сообщить, куда следует», и лавочку быстро прикрыли. Теперь на вопрос «как попасть внутрь?» охрана мрачно отвечает: «Никак».
Но мы всё-таки идём. В конце концов, этот дом – памятник. И по закону (причём, не какому-нибудь, а основному – Конституции) мы, как граждане Российской Федерации, имеем право на доступ и осмотр. Тем более, мы идём не поглазеть. А тщательно отфотофиксировать состояние и утраты.
Мы движемся унылой, запущенной промзоной. Ботинки утопают в грязи и мусоре (вот оно, процветание-то – во всей красе!) И вот перед нами фактически речка. Ну да ничего, наши деды в войну форсировали Дунай и Днепр. Только вот мы-то с кем воюем?..
Строим мост из досок, автомобильных покрышек и прочего валяющегося под ногами хлама. Один за другим минуем КПП, перед этим вытирая обувь, чтобы выглядеть «прилично». Нам везёт: нас не замечают. И вот он, особняк Веге. Неопрятная, свисающая клочьями зелёная сетка. Без лесов: это верная примета того, что здание убивают запустением, запомните! Снаружи фасад симпатичен, но не может похвалиться пышностью. Видимо, бывший хозяин не хотел, чтобы богатое убранство контрастировало с простотой заводских корпусов. Мы уже знаем, что рабочих он уважал. Видать, не хотел «дразнить роскошью».
Да, с виду фасад довольно-таки простой. И не подумаешь, что внутри таится (точнее, томится) дворцовая роскошь. Но это он! Особняк Веге! Это фантастика – мы сюда попали!!!
Да не тут-то было!.. Здание наглухо заперто. Мы обходим его в поиске хоть какой-то лазейки. Не успеваем достать камеры, как перед нами вырастает охрана. Она ошарашена. У неё один вопрос: «КАК?!! КАК через два КПП вы умудрились попасть сюда?!» На нас смотрят, как на пришельцев. Отвечаем, что, дескать, прибыли на вертолёте. Десантировались. И он уже улетел. Вместе с нашими парашютами. Объясняем цель «визита». Но внутрь нас не пускают, а выпроваживают. Стоит отметить, довольно вежливо. Мы ж не любители какие, а градозащитники. Тронь нас – такой шум поднимем, что мало не покажется… Короче говоря, связываться с нами побаиваются. Пока ведут – протирают глаза. Всё не могут поверить, что кто-то сюда пробрался. Подозреваем, что «спящие красавцы» на пропускных пунктах остались без премии. Но нам их не жалко. Жаль нам не их, а особняк.
Надо сказать, что вывели нас цивилизованным путём – через проходную. Не стали «издеваться», принуждая преодолевать столь же тернистый обратный путь. Издевательская милость. Или просто лень? Выходит, не было у охраны интереса увидеть, как мы попали на территорию. Или приняли на веру наш «триллер» про парашюты и вертолёт?
Почему нас вывели – никто не объяснил. Это что… Было дело – сюда не пустили даже КГИОП! Хотя у нас-то просто право доступа к объекту культурного наследия, а у специалистов комитета – обязанность «надзирать». Впрочем, комитет не особо и настаивал… Одно можно сказать: на территории «Пигмента» никакие законы, включая Конституцию, не действуют. Очевидно, это какой-то анклав.
Короче говоря, остались мы без фотоснимков. Всего-то и смогли установить, что памятник на месте. Но на нём, на его порядком обветшавшей кровле, растут деревья. Ладно вот выручил Игорь Ланкинен, которому повезло чуть больше нас: Игорь успел сделать несколько кадров и спрятать карту памяти камеры.
А вот что он увидел внутри, среди темноты, пыли и холода. Разглядел…
Особняк Веге. Гибнущие интерьеры. Фото Игоря Ланкинена.
Также на интерьеры можно посмотреть в ЖЖ «Живого города» и на личной странице Евгения Иванова, который отснял особняк максимально подробно .
Внутри не просто красиво. Роскошно! Роскошно настолько, что захватывает дух. Такого великолепия нет даже в Эрмитаже. Торжественная лестница, встречающие у входа кариатиды, вьющиеся по стенам лепные гирлянды роз, ангелы… Но печальны и измучены лица ангелов. А у кариатид взгляды узниц концлагерей. Одна из кариатид разбита. Зеркала утрачены, позолота осыпалась блестящей пылью. Лепнина лежит на полу. Некоторые балясины парадной лестницы в лапах мародёров. Изразцовые печи ободраны. В залах проваливается пол. Редчайшие витражи утрачены. В том числе, скорее всего, единственные в мире парные витражи. Писали, что они были сфотографированы энтузиастами и даже отреставрированы, но зачем-то сложены в ящики в том же особняке – обречены на гибель в пыли и сырости. И, разумеется, украдены всё теми же мародёрами. Состояние интерьеров не просто печальное. Оно жуткое. И разрывает сердце всё та же боль, что и в особняке Игеля. И те же вопросы летят в пустоту: как? Почему? За что?! Стоишь, оглядываешься, и кружится голова. То ли от красоты, то ли от ужаса. Утрачено, обвалено, разграблено…
Вот что пишет на портале «Сitywalls.ru» известный петербургский специалист по витражам, автор каталога-путеводителя и подробного городского списка утрат Евгений Иванов. Один из тех энтузиастов, что сфотографировал и поспособствовал реставрации витражей. Пишет со ссылкой на тот самый каталог:
«На лестнице богатая лепнина, в т.ч. кариатиды (одна, на 1-м этаже — на 75% отсутствует), настенные росписи – гротескный орнамент. Очевидно, было золочение. Перила чугунные, литые (ф-ка Сан-Галли?), повторяющийся модуль. Между 1-м и 2-м маршами лестницы фацетированные зеркала сложной формы (правое отсутствует). На площадке 2-го этажа зеркала такой же формы.
На втором этаже находится зал (гостиная?), где можно наблюдать настенные росписи – цветочный орнамент из роз на зелёном фоне. Очень качественно исполнены. Лепные розетки, картуши на потолке. В главном пространстве плафона роспись отсутствует (она могла быть выполнена на холсте). Начата расчистка росписей, что расчищено, то заклеено калькой, законсервировано. Была печь или камин, исчезло давно. В помещении 1-го этажа перед лестницей особо красивая лепнина на потолке, эклектика. Двери с резьбой по углам, не очень сложной. С главного фасада балкон с металлической решёткой, литье.
В здании сырость. Стены изъедены грибком. Отопление есть, но нарушен дренаж. Культурный слой снаружи здания составляет 80 см до булыжника прошлого века.
Между 3-м и 4-м маршем лестницы два длинных, одинаковых по форме и размерам окна (заложены кирпичом) с рамами и ленточными полосами по 3 шт. на равном расстоянии. В рамах были витражи (сейчас хранятся в ящиках в одном из помещений). Это два парных витража с мужской (слева), и с женской (справа) фигурой. Они в ренессансных одеждах, с бокалами (он с кубком, она с рёмером), в головных уборах. На платье у женщины висит кошелёк. В верхних частях окон букеты с розами и птицы. Схема витража – переработанная классическая схема швейцарского кабинетного витража, которая даже имеет название «дама, подающая кубок». Витражи комбинированные, преобладание росписи. Стекло «кованой» фактуры (за исключением стекла на фигурах). Композиция и орнамент в обоих витражах одинаковые, разница лишь в самих фигурах, обращённых навстречу друг другу. Данное произведение — уже не кабинетный витраж, учитывая его размеры.
Каждый витраж состоит из 4-х модулей размером 132,5 см (ширина) на 122,5 см (высота) каждый (соответственно высота витражей в сборе будет 490 см плюс перемычки рамы). Витражи монументальные, выполнены со вкусом, хорошо нарисованы со знанием истории искусств, цвета сгармонированы. Роспись и обжиги очень качественные, стёкла чистые настолько, что даже подозрительно, они смотрятся как новые. Говорят, что в витражах было сделано много замен стёкол (визуально не заметно), во время реставрации в Прибалтике (1987-1989). Пересылкой витражей занималась инспектор ГИОП Т. М. Шульгина. И что при приёме витражей не заметили подмену стёкол. Правда это или нет, но роспись смотрится шикарно, не смотря на далеко не идеальную сборку. Сопоставить с тем, как было до реставрации витража можно, только имея фотографии до демонтажа. Т. М. Шульгина утверждает, что витражи принадлежат мастерской Э. Ф. Тоде, я сильно в этом сомневаюсь, но похоже, что работа немецкая. Реставрация витражей из особняка Веге была выполнена в витражной мастерской Вильнюсской Академии Художеств. Художник Горбовскас (А. Гарбаускас?) восполнил стёкла с росписью, мастер и технолог Даугис Бумбулис осуществлял варку стёкол, а также сборку и сопутствующие работы. Азат Алиев, ученик последнего, утверждает, что замен не было сделано. (Контроль 26/11/1996 в 13 ч. 25 мин. в составе: Е. Ю. Иванов – аспирант СПГХПА, В. Н. Лебедев – выпускник СПГХПА, В. И. Лелина – отдел Пром. архит. ГИОП, В. В. Рудзинская – отдел ДПИ ГИОП).
Витражи хранятся в деревянных ящиках, потому что окна, где они размещались до пристройки в 1930-е гг. к восточному фасаду ультрамаринового цеха, заложены кирпичом. Видно, что витражи реставрировались (перебраны), свинец весь новый. При вскрытии обнаружено, что у 1-го витража (с мужской фигурой, фрагмент с торсом) нижние стёкла с росписью фона поколоты. В двух кусках есть поколы рамки полос жёлто-прозрачного стекла. На ногах (другой модуль) под левой ногой 3 трещины. Поколы и трещины в остальных модулях 1-го витража не наблюдаются, кроме полос рамки по периметру, которая соприкасалась с ящиком, в котором хранился и перевозился витраж. Упаковка очень плохая, не плотная, витражи не проложены ничем, в пространстве между ящиком и модулями витража лист бумаги. Витражи собраны на слишком слабую протяжку, не соответствующую большим по площади модулям (она настолько мягка из-за тонкости проката, что её не укрепило даже лужение). С краёв также можно было бы поставить оправу потвёрже, например, из латунного профиля внахлёст, дополнительно. Витражи при сборке не проклеены, ещё и оттого они хлипкие. Качество оправы, которая использовалась, далеко не лучшее.
Несмотря на довольно хорошее состояние, витражи перед установкой всё равно требуют новой реставрации из-за несоблюдения технологии сборки, транспортировки и хранения, вызвавших новые разрушения. При возможном монтаже в раму рекомендуется для укрепления плоскости витража устанавливать его вместе с подложкой из цельного стекла. Витраж №2 (с женской фигурой) имеет только трещины в полосах рамки, которая даже погнулась в некоторых местах. Стекло вышло из оправы (это из-за неплотного прилегания крышки ящика). В центральной части фона одно стекло с росписью также расколото наискосок, углом, в нём вставлен свинцовый профиль. На полу лестничных площадок между 1-м и 2-м маршем лестницы, и на 2-м этаже положена метлахская плитка со сложным орнаментом (немецкая?). Сохранились остатки зеркал, лепнина, решётка балкона, росписи на потолках.
Я, Иванов Е. Ю. сфотографировал витражи и здание завода, комплект фотографий передан в ГИОП, витражи С. А. Симкиной (зав. отд. ДПИ), здание завода – В. И. Лелиной. В 1999 две фотографии с фрагментами витражей переданы мною в дом-музей Шелгунова для постоянной экспозиции, посвящённой истории Невского района.
(Е. Ю. Иванов Каталог-Путеводитель по витражам Санкт-Петербурга (период до 1917 года) СПб 2001 с. 238-241)».
Как видим, последняя научно-исследовательская, реставрационная работа и фотофиксация проводились в особняке Веге одиннадцать лет назад. Всего того, что описывает Евгений Юрьевич, уже нет…
Как можно украсть при живой охране? Да ещё при такой, что не пускает внутрь? Через два КПП и проходную, как?
Хороший вопрос.
Может быть, поэтому и не пускают? Всё идёт к тому, что из стремительно гибнущего здания будет унесено последнее?
А дальше некогда слепяще-роскошный особняк «уйдёт на дно» монументальным «Титаником».
Итак, ситуация сложилась парадоксальная. Есть памятник. Внутри памятника редчайшая красота. Но её никто не может увидеть. Эта красота – словно заколдованная сказка. И, как в настоящей сказке, у входа сидит злой дракон. Который 11 лет не пускает в сказку ни фотографов, ни градозащитников, ни даже городское правительство. И никто эту сказку увидеть не может. Только слышит, как она вздыхает и скрипит. Плачет дождём с потолков. Потому что сказка не просто спит. Она гибнет. Гибнет давно: первые утраты видны уже на фото конца 80-х годов (там же, на «Сitywalls.ru»). Губит сказку злая быль… Тщетно ждёт сказка спасителя-реставратора…
И ничего не сделать с этим «драконом». Против него бессильно даже законодательство. Потому что один закон попирает другой. С одной стороны – Конституция, право на доступ. С другой – частная собственность, на которую войти никто не имеет права.
Читатель задаст вопрос: «А что же КГИОП? Не пустили – и ладно?» «КГИОП не знает, как сохранить особняк Веге» – заголовки в прессе предельно конкретны.
А вот что этот КГИОП пишет градозащитникам.
Ответ КГИОП на обращение автора.
Чтоб уж совсем не упасть лицом в грязь и создать иллюзию грозного ведомства, КГИОП демонстративно «злится», «щетинится», рассылая собственнику особняка предписания, предупреждения, постановления о штрафах и даже судебные иски. Пять протоколов и восемь предписаний на 2017-й год. Но собственнику всё нипочём: он предпочитает выплатить штраф, чем «возиться» с гибнущим наследием. «КГИОП старался заставить собственника заключить охранное обязательство через суд. Чиновники отправили предписание провести инженерное обследование особняка и получить от комитета рекомендации по реставрации и ремонту здания до 30 марта 2013 года. Но и это требование в «Пигменте» не выполнили. В итоге суд оштрафовал завод на 320 тысяч рублей. Сейчас комитет, наконец, получил заявление собственника об оформлении охранного обязательства», – писала три года назад газета «МР7». Как видим, даже охранное обязательство пришлось «добывать» в суде. Но и после суда никаких работ, ни реставрационных, ни консервационных, произведено не было. Вот такой собственник…
И, похоже, у него есть союзники. В том же городском правительстве. Тот же КГИОП. Хотели бы – прорвались бы. «Пляшет под дудку» «Пигмента» и вице-губернатор Игорь Албин. Год назад депутат Законодательного Собрания, известный градозащитник Алексей Ковалёв отправил ему депутатское обращение. Ответ шокировал: по мнению Игоря Николаевича, говорить об изъятии… преждевременно.
Преждевременно?! Когда же будет вовремя? Когда упадёт последняя кариатида и перекрытия внутри сложатся, как карточный домик?
Вопиющий цинизм.
«Ну тогда отдайте же здание! – воскликнет читатель. – Оно же погибнет! В нём можно делать экскурсии, зарабатывать деньги…» Нет, не отдадут. И нового собственника также не пустят сюда. Это же частная территория, как же на ней будет «чужой кусок»? Тем более, территория охраняемая, «режимная». Зачем здесь какие-то экскурсанты? Завод и без них неплохо зарабатывает. Вот только на восстановление особняка денег нет.
Пытливый читатель задаёт вопрос, как бывалый опер или следователь: «Нет? А если найдём?» Да и искать не надо: на штрафы же есть. Значит, маленькие штрафы! Они должны быть непосильными. Или, по меньшей мере, окупающие стоимость реставрации.
А если всё и рухнет – то, похоже, «Пигменту» того и надо. Не нужно будет «возиться» с реставрацией. Всё к тому и идёт. В СМИ уже поговаривают, что на территории предприятия думают строить жильё. Сюда идёт редевелопмент. Писали, что компания «Ренова-СтройГруп» ведёт переговоры о покупке участка завода. Пишут, что территорию уже выкупила под застройку научно-производственная фирма «Пигмент». В 2014-м некоторые постройки были снесены. Совсем скоро несчастный особняк встанет на пути новостроек.
Здесь уже рушатся полы, а вместе с ними и лепные потолки. Очень скоро сюда будет не пройти.
Похоже, убийство редчайшего в городе особняка – хитро продуманный план. Но слишком уж белыми нитками сшита эта рваная зелёная сетка – замысел виден.
Вот взять бы этот особняк да перенести куда-нибудь в безопасное место. И впрямь десантировался бы кто-нибудь на вертолёте, да унёс… Так мы и сказали охране, когда покидали «пигментовскую» территорию.
Ответили нам так: «С глаз долой, из сердца вон!»
Градозащитный Петербург 