Ещё в начале 2022 г., обсуждая текущую ситуацию на заседании президиума Совета СПбГО ВООПИК, я и мои коллеги формулировали необходимость сочетания различных направлений охраны культурного наследия: практической градозащиты с её общественными акциями и судами, краеведческо-исследовательского, просветительского направления, работы в сфере законодательства, профессиональной работы в области архитектуры, реставрации, градопланирования. Петербургский ВООПИК, обновленный в 2007 г. командой во главе с А.Д.Марголисом, в значительной степени претендовал именно на такое гармоническое сочетание этих начал. Увы, в эпоху действующего губернатора трудные, но необходимые взаимоотношения с органами власти и с профессиональными организациями города по острым вопросам наследия развивались в сторону конфронтации. К 2020-м годам было заморожено рабочее взаимодействие с вице-губернаторами, свернута Сокуровская группа, профессиональное оппонирование в рамках ИКОМОС, реальные споры на Совете по сохранению культурного наследия заменены формальным голосованием «за».

С начала 2020-х гг. ковидные ограничения позволяют чиновникам легитимно отказать в проведении общественных слушаний и публичных акций, а военная обстановка вызвала к жизни мораторий на проверки предпринимателей на объектах, не связанных с высокими рисками здоровью и имуществу – в их числе, например, все проверки КГИОП.

Из Совета по сохранению культурного наследия были исключены наиболее последовательные и компетентные градозащитники, включая Александра Марголиса, Алексея Ковалева, Юлию Минутину-Лобанову, Александра Кононова. Инициированные центральным руководством ВООПИК с грубейшими нарушениями закона (что подтверждено судебными решениями) перевыборы в петербургской организации в 2022 г. привели к расформированию градозащитного президиума отделения. За день до конференции из членов ВООПИК были исключены Алексей Ковалев, Борис Вишневский, Александр Кононов, Анна Капитонова. Показательно что после очистки Совета от градозащитников и тотальной ротации руководства СПбГО ВООПИК КГИОП возобновил и практику регулярных собраний Совета по наследию, и привлечение общественных организаций. Лояльный ВООПИК активно поддерживает практически все предлагаемые Комитетом новации, а Совет по наследию окончательно превращается из экспертного органа в «согласующий».

Сегодня ситуация в сфере защиты наследия драматична.

Вместо предписанного поручением президента создания на Охтинском мысе археологического музея-заповедника реализуется проект строительства делового комплекса Газпрома, варварски разрушающего выдающиеся средневековые крепостные сооружения, могильники и неолитическую стоянку.

Вместо анонсированного при вступлении губернатора в должность и представленного президенту РФ проекта крупнейшего парка в центре Санкт-Петербурга на Тучковом буяне ведется тотальная застройка участка.

Важнейшие градостроительные проекты не проходят этапов обсуждения на Совете по наследию, решения принимаются директивно на уровне соглашений руководства города и стратегического инвестора. Без предварительной визуальной оценки воздействия на исторический ландшафт навязывается амбициозный проект строительства двух новых башен в Лахте, значительно выше существующей. Без обсуждений город ставят перед фактом принятого решения строительства сверхвысокой колонны перед Лахта-Центром.

При бездействии органов охраны доведены до гибели ОКН федерального и регионального значения дача Кривдиной, дача Мюзера, особняк Шауба, интерьеры особняков Игеля и Вяземского, гибнут особняки Черкасского и Брокгаузен на набережной Лейтенанта Шмидта. Катастрофическое положение с памятниками деревянного зодчества в Петербурге и на его окраинах не спасают единичные примеры воссоздания доведенных до аварийности памятников — как правило с тотальной заменой подлинных конструкций, а иногда и выполненные в современных материалах и обшитые по фасаду вагонкой.

Затягивание процедуры выявления и включения в Реестр памятников позднесоветской архитектуры приводит к утрате и угрозе множеству выдающихся зданий – например включенных Всемирным клубом петербуржцев в новое издание Красной и Черной книг Аэропорта «Пулково», здания ВНИИБ, Ленинградского Дворца Молодежи (снесен в 2024 г.).

Множатся градозащитные конфликты и затяжные судебные процессы (Дом Басевича, Дом Устинова на ул. Егорова, здание ВНИИБ и другие объекты).

Форсируются чудовищные градостроительные проекты: строительства города-спутника Южный на месте рекреационной парковой зоны предместий Царского Села, строительство на намывных территориях Васильевского острова.

При попустительстве органов охраны практикуется искусственное «омоложение» исторических зданий с целью сноса. Именно в результате пресловутых «омоложений» снесены Дом Д.Н.Градова, Дом служащих пивоваренного завода «Бавария», Корпуса завода «Новый Лесснер», Главный запасной магазин аптекарских материалов, Служебный флигель жилого городка завода Л. Нобеля, Депо и конюшни Выборгского парка конно-железных дорог, Здание хлопкового склада бумагопрядильной фабрики им. Я.Свердлова, Лицевой корпус Комплекса зданий склада-холодильника товарищества «Унион», здание по Перевозной набережной, 43, Комплекс зданий завода Тюдор на ул. Профессора Попова. Попытки оспорить в суде подлоги «омоложения» или разрешение на снос встречаются с противодействием юристов КГИОП, выступающих на стороне застройщиков.

В начале 2022 г. снесен Манеж Финляндского полка на Большом пр. ВО. Год ознаменовался противозаконными сносами «Дома Шагина» по Фонтанке, 145б., разборкой дворовых флигелей особняка Салтыковой на ул. Б.Морской, 51б., части Васильевского винного городка по Уральской ул. Вмешательство полиции и обеспечительные меры суда не помешали противозаконному демонтажу корпусов Торговых бань Екимовой на Малом пр. ПС, 4. 2023 и 2024 годы продолжили практику сносов зданий, обладающих историко-культурной ценностью. Снесены «Казармы мастеровых и рабочих людей» по Заозерной ул.,1, Дворовый флигель «Доходного дома Иванова» по Мясной ул., 3, Дворовые флигели и часть лицевого корпуса «Доходного дома Басевича», «Дом служащих Невской писчебумажной фабрики «Братья Варгунины» на Октябрьской наб., 56 лит. Б, Дворовый флигель «Доходного дома И.В.Устинова» на ул. Егорова, д.23б, Корпуса Ново-Волынкинского лесопильного завода на Грязном острове, Александровский приют и корпуса завода «Тюдор» на ул. Проф.Попова, 38, корпуса Главного газового завода на наб. Обводного канала, 74, корпус Невской мануфактуры на ул. Кр.Текстильщика, 12, цеха фабрики «Красное знамя» на Пионерской ул., 33, Дом Вуича в Пушкине, Дача Федорова в Сестрорецке, мастерская скульптора Леонида Шервуда…

Такая активизация сносов — результат либерализации строительного законодательства и моратория на административную ответственность.

Выход страны из ковидных ограничений никак не сказался на возобновлении процедуры очных общественных обсуждений, прерванных еще в 2020 году, что позволило безнаказанно игнорировать мнение общественности в отношении существенных градостроительных проектов.

С 2022 г. градозащитные собрания и выставки одна за другой срываются под предлогом проверок или внезапного отсутствия электричества. Летом 2022 г. собравшимся пришлось спешно арендовать речной трамвайчик. В ноябре 2023 г. круглый стол по обсуждению Генплана и других градостроительных вопросов был сорван начавшимся сносом помещения, в котором стали собираться его участники. В августе 2024 г. представительная выставка Большого градозащитного пленэра на Кожевенной линии была закрыта на 3-й день без объявления причин. Библиотеки и выставочные залы отказывают в проведении вечеров и выставок, услышав слово «градозащита».

Неприятие низовых общественных инициатив и демонизация градозащиты плодят взаимное ожесточение. Именно взаимное. Мифы, что за градозащитой стоят интересы конкурирующего бизнеса. Убеждения что чиновник и бизнесмен априори продажен и циничен. Ксенофобские обвинения «понаехавших» строителей и архитекторов, лишенных петербургских корней, и прочие крайне негативные тенденции в духе классовой непримиримости.

За редким исключением практикующим архитекторам свойствен снобистский подход и неприятие градозащитного активизма, раздражающего своими профанными примитивными суждениями о высоких сферах градостроительства и архитектуры.

В подавляющем большинстве градозащитное сообщество относится к архитектурному сообществу с ответной неприязнью, не без оснований обвиняя его в высокомерии к горожанам и одновременно в зависимости от бизнеса и власти. Вне пространства диалога застройщиков и градозащитников трудно преодолеть стереотипы, услышать оппонента, увидеть разнообразие мотивов действий и найти точки соприкосновения, как это было, например, во времена «Сокуровской группы — уникальный пример трудного, но эффективного взаимодействия властей, застройщиков и общественности.

Несмотря на конституционные декларации о народовластии, на действительно продвинутое охранное законодательство, система, не имея жестких административных предписаний, не имеет и стимула к рабочему диалогу с общественностью. Вместо дискомфортного выяснения мнения экспертной общественности по болезненным вопросам, власти и застройщики предпочитают это мнение сымитировать, им манипулировать или просто его проигнорировать.

В отсутствии общественного контроля и независимого экспертного оппонирования в последние годы форсируются опаснейшие законодательные инициативы: в интересах инвестиционных проектов вместо корректировки строительных проектов с учетом требований охранного законодательства практикуется внесение в режимы охраны адресных исключений. Внесены поправки в Закон СПб № 820-7, позволяющие в качестве исключения снос исторических зданий для реализации проектов Терминала ВСМ Москва-Петербург и развязки Большого Смоленского моста – 8 зданий, включая Школу, которую окончила Ольга Берггольц. В Федеральный закон № 73-ФЗ и Градостроительный кодекс вносятся изменения, предусматривающие отмену историко-культурной экспертизы при работе с памятниками.

Лишь коллективными усилиями петербуржцев, протестными кампаниями возмущенных горожан и последовательным противодействием неангажированных экспертов в конце 2024 г. удалось смягчить угрозу форсированного принятия поправок в Закон СПб № 820-7, отказывающих в ценности неопределенному числу дореволюционных построек в историческом центре и разительно ослабляющих охранный статус рядовой застройки.

Вместе с тем было бы неверным ограничиться только констатацией негатива.

1. Неверным стратегически. Потому что мы, жители Петербурга, имеем различные взгляды, но обречены на выработку взаимодействия и на необходимость роста личной ответственности и компетентности.
2. Неверным потому, что вина и ответственность возлагается ТОЛЬКО на «противную сторону». Для обеих сторон конфликта отсутствие диалога воспринимается как норма, а не патология.

Радикальная градозащита вообще полагает, что все инвесторы, архитекторы и чиновники заодно, а вникать в сложные процессы хозяйствования и администрирования пока город гибнет бессмысленно. Остается клинчевый путь противостояния: обличать, не доверять, не сдаваться. Напомню один из лозунгов на градозащитных митингах 2010-х годов: «Не верьте власти. У нее другие интересы. Ей не до нас!». Вместо неблагодарного, дискомфортного выстраивания взаимоотношений проще реагировать на очередной проект протестными петициями и массовыми дизлайками в соцсетях, укрепляясь в негативной картине мира.

Главные субъекты противостояния, градозащитники-практики, убеждены что защищают культуру от хищных и продажных чиновников и инвесторов-разрушителей, рады каждой победе, неважно, достигнута она судебным оспариванием, протестными акциями или вмешательством первого лица. Люди с длительным опытом защиты наследия отдают себе отчет, что противодействуют объективным, федеральным, общемировым тенденциям технократии, энтропии, что «зло» не персонифицировано в конкретных временщиках, администраторах и бизнесменах, что власть не свободна в принятии решений, влияема, зависима от крупных финансовых и политических игроков. Это не снимает с неё ответственности за игнорирование интересов горожан и наследия. Однако этический долг ответственного защитника культуры – избегать ожесточения в конфликте, избегать персонификации зла, уметь отличить поиск компромисса от предательства, уметь за различиями позиций увидеть общие интересы, найти силы посмотреть на ситуацию глазами оппонента.

3. Наконец, вопреки (а может быть и благодаря) кризису традиционной градозащиты (в формате массовых движений, публичных акций, и организаций общественных компаний влияния через дружественные СМИ, влияния через градозащитных депутатов, использования демократических прав на митинги и пикетирования, проведения Маршей и т.д.) горожане вырабатывают другие форматы защиты наследия, связанные с самоорганизаций в интернет-сообществах. Множество примеров выстраивания горизонтальных кратковременных связей в сфере защиты наследия, роста низовой правовой, профессиональной и административной компетентности. Эти инициативы возникли в конце 2010-х годов, болезненно пережили перипетии начала 2020-х и все активнее развиваются в настоящем, оттесняя традиционные форматы градозащиты либо участвуя в них помимо основной сетевой работы.

К «Живому городу», «Старому Петербургу», «SOSСПбСнос», группам защитников Охтенского мыса, ВНИИБа, Шлиссельбургского тракта, фонду «Внимание», движению «Двери с помоек», команде «Центральный район за комфортную среду», прибавляются новые инициативы. Это соседские группы «Общественный сад» в защиту Сквера первостроителей, сообщество в защиту витражей в Семенцах, чат участников витражной инвентаризации, группа в защиту Канонерского острова, экспертное сообщества «Исторические покрытия» и множество других. Какие-то замораживают свою деятельность, какие-то активизируются.

Факты безнаказанного уничтожения подлинных дверных групп, лестничных окон и витражей доходных домов в ходе планового и текущего ремонта в последние годы все чаще встречаются с квалифицированным противодействием градозащитников и неравнодушных собственников, которые не ограничиваются малоэффективными протестами, а все больше работают с проектной документацией, организуют мониторинги проектов городских и федеральных программ ремонта, совершенствуются в судебной практике, в реставрационных навыках, организуют обучение собственников грамотному взаимодействию с УК и ФКР на стадии согласования проекта, суммируют алгоритмы удач и болезненный опыт неудач при попытках сохранения подлинной расстекловки окон в ходе ремонта. Волонтерских инициатив в защиту наследия все больше, и они все разнообразнее: тотальное обследование витражного наследия в городе, кампании в защиту исторических окон и дверей бывших доходных домов центра, отмывка изразцов, раскрытие лестничных росписей в Петербурге и Выборге, соседские сообщества в защиту наследия. Печально и не удивительно, что большая часть этих инициатив не находят поддержки у профильных комитетов и ведомств. Но они уже вынуждены с ними считаться, как с неангажированной позитивной неуправляемой низовой сетевой гражданской инициативой.

Весной 2024 года «Старый Петербург» проводил специальный круглый стол, посвященный общественным проектам в сфере наследия. Были представлены соседские инициативные сообщества («Сохраним витражи в Семенцах»), защитники от застройки Сквера петербургских первостроителей на Сытнинской, работающие в сфере наследия Фонд «Внимание», проект «Том Сойер фест», исследователи петербургских некрополей, волонтеры Выборга, участники и инициаторы многочисленных градозащитных творческих акций — художественных пленэров, поэтических чтений в защиту мест памяти О.Берггольц, велопробегов в защиту Цимбалинского путепровода, проекта «Бумажная весна» в защиту ВНИИБа с реторавтобусом, джазом и научнопопулярным фильмом 1950-х и т.д. Множественность форматов защиты памятников – только на пользу делу. Не стоит ставить задачи непременно победить чиновников на их поляне: в судах и в переписке; напротив, творчество – победный, привлекательный, обескураживающий формат.

Сергей Васильев, заместитель председателя Совета СПбГО ВООПИК